Люциан отпустил меня и шагнул к Джеку, на ходу доставая из кармана мой медальон.
Я задохнулась от возмущения и набросилась на него с кулаками. Соображалка у меня отказала начисто.
А потом он начал двигаться. А я начала громко стонать. Я не могла, да и не хотела сдерживать стоны, почти крики, эмоции переполняли меня. Меня разрывала изнутри любовь к этому мужчине, каким бы он ни был, нежность к нему. Люциан рычал, беря меня. Ничего человеческого не было в этом рыке. Глаза его сияли. Две ярчайшие звезды в кромешной тьме карцера. Я погрузила пальцы в его волосы, потом нашла завязки кожаного шнурка, стянула его и расплела его косу. И волосы рассыпались по его плечам. И я гладила это живое серебро.
— Люциан, — Князь бросился к своему Палачу. — Мири пропала. Из замка она не выходила. Ее нигде нет. Не мог бы ты…
— Отец, — Люциан низко поклонился тени в дальнем углу комнаты.
Я медленно повернулась. За мной стоял Люциан. Глаза его были прищурены. Челюсти крепко сжаты.