Мокрая рубашка облепила его тренированное тело, делаясь совсем прозрачной, и я не могла оторвать глаз от просвечивающей под тканью гладкой смуглой кожи.
— Смертные не выдерживали больше недели. Неделя — это срок для сильнейшей. У нашего Люциана своеобразные ласки.
— С ним? — я горько рассмеялась. — С ним… я была его любовницей. Любимой игрушкой, так ведь, Ваше Высочество?
— Ты опять не понимаешь. Я — Спутница. А Фаворитка — постельная игрушка. Я вечна, а ты… быстротечна. Но Люциан всегда хотел тебя, а я слишком многим ему обязана, чтобы не уважать его желаний.
— У тебя может быть любая внешность, но внутри ты все та же Золотая Девочка, ты не изменилась ни капли, если только немного повзрослела… Но ты больше не изменишь свою внешность. Мне нравится то, что я сейчас вижу.
— Я верю, маленькая. Верю… Да и неважно это. Но почему? — он оторвался от моих волос и заглянул мне в лицо. — Почему ты не дала мне знать раньше? Ты… Ты так изменилась… Я не узнал тебя. Я… О Боже! Я думал, ты умерла, Мири! Я видел твое тело. Я же сам тебя похоронил…