Так можно ли было остановить процесс милитаризации Германии, можно ли было помешать Гитлеру создать новый мощный вермахт? Не допустить производства немецкими заводами новейших танков и самолетов?
Уже через два дня после заключения Рапалльского договора, 18 апреля 1922 года, правительства стран Антанты, Малой Антанты (Югославия, Чехословакия, Румыния), а также Польши и Португалии адресовали Германии вызывающую ноту. В ней они обвиняли Германию в нелояльности по отношению к союзникам, в том, что немецкие представители «заключили тайно, за спиной своих коллег, договор с Россией». Невообразимый шум подняла пресса. В результате руководители германской делегации И. Вирт и В. Ратенау посетили на следующий день, 19 апреля, советскую делегацию и умоляли (!) вернуть им подписанный договор. Паника представителей «свободной демократической» Германии была так велика, что они беспрестанно бегали в английскую миссию, звонили в Берлин и снова возвращались уговаривать делегацию Советской России сделать вид, что никакого договора никто никогда не заключал! Разумеется, среди российских дипломатов такая позиция понимания не нашла, и договор был сохранен.
То, что Англия совершенно не собиралась громить Гитлера, доказывает судьба этой несостоявшейся операции УСО. Руководство тянет время: способ диверсии выбирают только в декабре 1939 года, «продумав» целых два месяца. 2 января 1940 года акцию одобрил Черчилль, тогда еще первый лорд адмиралтейства. Однако сэр Уинстон на тот момент основных вопросов не решает, его время придет позже. А те, кто решает — премьер министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс, — 29 января 1940 года прямо запретили своим коммандос проводить диверсию против шведских рудников. 15 февраля диверсанты еще раз попытали удачи у патронов, но Галифакс вновь запретил проводить акцию, очень быстро делающую Гитлера безоружным.
Польша была обречена. Англия и Франция обрекали ее на уничтожение ради того, чтобы, заставив Гитлера начать войну, направить ее течение в нужное восточное русло. Пройдет чуть более года, и уже сама Франция испытает на себе все прелести британской политики, ее коварство и вероломство.
Однако в Германии творилось нечто невообразимое. «Одна из демократических статей Веймарской конституции предусматривала, что выборы в рейхстаг должны проводиться раз в два года. Предполагалось, что эта статья обеспечит массам германского народа возможность осуществлять полный и постоянный контроль над своим парламентом. На практике это лишь означало, что они постоянно жили в атмосфере лихорадочного политического возбуждения и непрерывных избирательных кампаний». Парламентские выборы раз в два года приводили к тому, что, едва придя в рейхстаг, депутаты и партии немедленно начинали готовиться к новой предвыборной кампании. Для работы времени не было! А те, кто писали Веймарскую конституцию, не понимали таких простых вещей?
В своих действиях Англия во все времена руководствовалась лишь собственной выгодой. Изменилась ситуация — изменились задачи: пришло время искусственно созданные дружественные англичанам государства тихо и быстро «сдавать» Гитлеру. Недоумевают историки, в раздумьях политики и аналитики: зачем Англия и Франция отдавали одну позицию за другой гитлеровской Германии? И пишут в книгах о невероятном миролюбии, словно болезнь, поразившем Лондон и Париж. Между тем Гитлер поссорился с западным миром не по причине своей агрессивности, а наоборот, из-за собственного неуместного, по мнению англичан, миролюбия…