Зайчиков молча посмотрел снизу вверх и сделал короткое, слабое движение лежавшими на шинели белыми пальцами.
Из Гродно никто не приезжал. Синцов надеялся на телеграмму, но и телеграммы не было.
— Значит, на полную откровенность? — повторил Синцов.
— А как, — вдруг спросил молчавший до этого молодой бледный боец, он сидел, подперев рукой щеку, — как все-таки вид Москвы после бомбежек? Я сам москвич, на Коровьем валу жил.
— Тебе будет не до меня, просто дай телеграмму — и все.
— И Сто двадцать третья и Девяносто вторая тоже продвинулись… — Максимов назвал рубежи, до которых продвинулись дивизии.