— Для этого не нужно спускаться в турбинный зал, молодой человек, — с улыбкой, но твёрдо говорил учитель. — Любознательность дело хорошее и поощряемое, но голову свою поберечь надо! Иван, ты лучше повтори-ка, что я говорил позавчера о принципах работы турбины?
По прибытию, Грауль и Кабаржицкий несколько дней пропадали у Соколова в кабинете, отчитываясь о поездке на Русь. Здесь их, помимо прочего, ждал приятный сюрприз — бурятский князь Шившей, прибыв на собрание вассалов в Ангарске, привёз князю Соколу несколько тюков скрученных листьев давно испрашиваемого им чая. Тюки эти он обменял в ойратском стойбище на железные изделия и оружие, которое получил у казаков Усольцева, строивших Читинский острожек, на месте перехода от реки Хилок до реки Ингоды. Теперь чашки с ароматным напитком только и успевали заносить в княжеский кабинет. Обсудили мужчины и международное положение Московской Руси. А оно было аховым, впрочем, положение такое было скорее нормальным состоянием их Родины. Москву окружали сплошь недруги — с северо-востока новгородские и псковские земли подпирало шведское королевство, с запада на смоленские и черниговские пределы засматривалось польско-литовское государство, а на юге в славянские земли вцепился клещом кровавый упырь — Крымское ханство. Сотни и сотни тысяч рабов проходили через перекопский перешеек, попав в грязные руки кочевников-работорговцев. Итогом этого демографического геноцида стали не только миллионы сломанных судеб, но и миллионы нерождённых людей, чьё отсутствие ослабило русское государство. Хвала великому царю Ивану, который убрал угрозу с востока — усмирил казанцев и заставил тех служить Руси, а не совершать разбойничьи набеги на русские земли. Тем самым Грозный для врагов Отечества царь открыл для Руси восточные ворота и в итоге русская волна докатилась до Тихого океана, где казаки Ивана Москвитина основали Охотский острог.
— Бочонок с порохом! — протянул он руку, указывая капитану на зловещую находку. — Провалиться мне на этом месте, если эти солдаты, — волнуясь, говорил Свенссон, показывая на мертвецов вокруг, — не были убиты таким же варварским способом!
Кроме того, силами немцев Брайан провёл перепись населения острова. Работа была проведена весной и весьма успешно, переписчики не смогли учесть лишь глубинные районы Эзеля, где жили, в основном, эсты. Но они не волновали ангарца, потому как не представляли для его власти никакой опасности. Главной причиной переписи стало желание Белова сосчитать количество шведов на острове. Они-то и могли участвовать в любой провокации или стать пятой колонной врага. В итоге немцы насчитали чуть более двух тысяч лиц шведской национальности обоего пола. Хотя своей политикой наместник немало поспособствовал принятию его как правителя даже шведами. Дело в том, что Белов их не преследовал и запретил немцам и датчанам куражится над представителями вражеского для них королевства. Брайан сразу объявил о равенстве всех жителей острова перед законом и назначил себя верховным судьёй Эзеля. Отныне он подписывал все решения эзельского суда, он же отменил и телесные наказания. С тех пор наказанием были общественные работы и штрафы. Слава Богу, серьёзных преступлений на острове покуда не регистировали. Так же его решением была закрыта половина кабаков острова, которые представляли из себя сущие вертепы. Он же приказал принимать в оплату за алкоголь только монеты, ибо были случаи, когда пьяницами за кружку дурного пойла отдавалась последняя одежда или орудия труда. Брайан немного поднял и налог, берущийся с владельцев питейных заведений. В итоге оставшиеся четыре кабака были под постоянным контролем со стороны дружинников и приносили доход не только кабатчикам, но и казне. Чиновничий аппарат эзельской администрации был сокращён более чем наполовину, при этом оставшиеся курляндцы теперь были загружены работой.
Те выглядели довольно жалко, они скованно озирались вокруг, показывая свою полную безобидность. Белов поднял одну бровь, глянув на Конрада и кивнул на их помятые физиономии.
— Господин, им помогают чужеземцы из-за дальнего моря. Это христиане, я видел крест на их знамени! — воскликнул Лифань. — Они были среди амурских жителей, они не похожи на них.