— Кажется, я пропустил весёленькое утро, рейна, если не сказать, очень весёленькое. Мудрейший ди Кэйбон только что поведал мне о своих приключениях. Рад, что заблудшие товарищи вернулись к вам. Надеюсь, теперь у вас на сердце стало легче.
Иллвин посмотрел вниз на Катти, теперь покоящуюся на трясущемся плече Горама.
— Ох, — Лисе поспешила к ней, предлагая руку и поддержку. В качестве горничной возможности девушки были весьма ограничены, но Исте приходилось признать, что она — лучшая из придворных, которых ей доводилось встречать. — Может быть, следует потереть вам виски лавандовой водой? Однажды я видела, как леди делают это.
Иста тоже отправилась к себе прилечь на несколько часов. Она жаждала сна без сновидений, боялась видений, но ей удалось только подремать, звуки агонии, просачивающиеся сквозь решётку из медленно разлагающегося замка, казалось, заполняли всё вокруг. Наконец Лисе, чьё лицо освещал огарок свечи, стоящий в медном основании подсвечника, стеклянная часть которого лежала где-то грудой осколков, пришла разбудить её. Иста к этому времени уже проснулась и оделась. Унылое траурное одеяние стало грязным и кое-где износилось, но чёрное платье отвечало её настроению и сливалось с темнотой.
— Не думаю, что им в голову придёт такая мысль.