Открою вам один секрет: страны обычно сами законы не пишут. Они берут в качестве образца уже готовый закон какой-нибудь другой страны и чуть-чуть его модернизируют. Так, Эстония взяла за основу своего оружейного кодекса финский закон, а Молдавия, например, российский. Именно так и происходит инфицирование национальных законодательств глупостями – они просто проникают от соседей. А иногда разработчики и своих глупостей добавляют, свистнув их из армейской или милицейской тренировочной практики (типа стрельбы на 25 метров для сдачи экзамена по самообороне).
А вот еще одна история. Тоже реальная. Каждый год по весне жители небольшого дачного поселка с болью в сердце приезжали в свои летние обиталища. Потому что за зиму они оказывались начисто разграбленными. Тащили все – тазы, ложки с вилками, печки, выдирали проводку, выбивали двери и высаживали окна. Каждый сезон начинался для дачников с восстановления разрушенного. Они задыхались от ненависти к этим ворам, что понятно: каково это – видеть, как все, созданное твоим трудом и руками, подверглось поруганию, уничтожению, разграблению?.. Кто-то зарабатывает, а кто-то с наглой ухмылкой отбирает. В глазах потемнеет от гнева!
Предложение об ограничении количества стволов в одних руках, конечно, тоже не прошло. И даже не очень понятно, зачем оно вообще было сделано, разумных объяснений этому нет. Прогибиционисты, одно слово. Головой не думают. Ведь как товар пистолет от автомобиля ничем не отличается. Он даже менее опасен, чем автомобиль, потому что личные автомобили убивают больше, чем оружие.
Наконец, аналогичный вышеприведенному результат мы имеем и по убийствам. Если в 1993 году в США огнестрелом убивали 5,9 человека на сто тысяч населения, то в 2003-м – всего 1,9. Вот это и называется: излечение социального дис-бактер-р-р-х-р-р-р.
Больше всего я опасался, что гул турбин не позволит моему диктофону записать речь генерала. За время не волновался – лёту до Владивостока восемь часов, этого хватит, чтобы поговорить обо всем и даже задать вопросы, ответы на которые, как я заведомо знал, не войдут в интервью. А собеседнику было что рассказать. В нем так странно сочетались бульдожья хватка, разноокрашенный жизненный опыт, природная сообразительность и армейская наивность, что все это давало удивительный сплав, который я – бывший металлург – после внимательного рассмотрения рискну назвать благородным.