А все дело в том, что инфантильное (социалистическое) сознание больше доверяет Отцу, нежели Соседу. Полицейский – живой представитель Барина (государства). А простой человек – холоп. Разве можно холопу оружие доверять?
Вера в чудеса – характерный признак убогого.
В 1920 году приняли «Огнестрельный закон» (Firearms Act). Человек уже не мог просто так купить пистолет, его свобода была резко ограничена – каждый гражданин теперь автоматически становился подозреваемым и должен был спрашивать разрешения на покупку ствола у государства. Требовалось прийти в полицию и получить там справку о благонадежности. При этом явно нарушалась презумпция невиновности. Это во-первых. А во-вторых, судьба решения теперь зависела от полицейского чиновника, который за человека решал, нужно тому оружие или нет. Бюрократ отныне по своему усмотрению даровал людям право или ущемлял людей в праве. С годами полицейские бюрократы находили все меньше и меньше оснований для того, чтобы доверить человеку оружие. И в конце концов, как мы знаем, даже необходимость обороны собственного дома, своей жизни и жизни своих детей перестала быть «достаточным» основанием для того, чтобы разрешить человеку иметь дома оружие. Такова диалектика запретительства. Стоит только начать.
А следующая заметка в той же газете называется «Осторожно, пьяные подростки!»
Казалось бы, канадские власти закрутили гайки, насколько возможно. Отняли у людей оружие, чтобы пресечь массовые убийства. И каков результат?
Чаще всего страдают этой постыдной болезнью лево-розовые либерал-демократические интеллигенты с дурным университетским образованием и фанатичной тягой к политкорректности. Себя эти инвалиды умственного труда часто называют «прогрессивно мыслящими» людьми. Однако весь их «прогрессизм» сводится к насквозь просоциалистиченному пацифистскому сознанию, которое требует все отнять у богатых и поделить между бедными, а оружие запретить, ибо от него все зло.