В 1920 году вышел закон, устанавливающий уголовную ответственность за хранение оружия. Оружейные законы и декреты, все более закручивающие гайки, принимались в 1922, 1926, 1933 и 1935 годах. Последний касался уже не только огнестрельного, но и холодного оружия. Теперь и за его хранение можно было сесть на пять лет. (Видать, сильно напугали красных ижевцы своими штыковыми атаками с незаряженными винтовками.)
Ничего не говорит нам Антон Павлович Чехов о том, как Федор Федорович Сигаев ходил в наркологический диспансер, а потом в психиатрический, а потом в районную поликлинику, а потом в фотоателье, чтобы сделать себе дагерротип «три на четыре» для будущей оружейной лицензии, а потом в сберкассу для оплаты государству сбора за возможность реализовать свои права, а потом в околоток для получения вышеупомянутой лицензии. Ничего этого не было. Просто положил Сигаев в карман деньги – и пошел в магазин за стволом.
– Это? – состроив самое доброе выражение лица, отвечаю: – «глок». Пистолет такой.
Однако жизнь не подтвердила опасений левых – насилие (преступность) быстро пошло на убыль.
Скажу больше: доступ к оружию должны при критических условиях иметь даже дети, если они, конечно же, не совсем малыши. Если ребенок достаточно взрослый и остался дома один, то есть его некому защитить, у него должно быть оружие. В Америке известны случаи, когда дети 15, 14 и даже 12 лет успешно применяли оружие, спасая себя и свой дом. Оружие не компьютер, это очень простая вещь.
После столь вопиющей трагедии слушать голос разума уже никто не стал. Началось ужесточение оружейных законов. Было сломлено сопротивление даже самых упорных «оружейных» штатов – Квинсленда и той же Тасмании, где произошла трагедия. Раньше австралиец, не состоящий на учете в полиции, мог за 30 долларов приобрести пожизненную лицензию и купить полуавтоматическую винтовку. Теперь все полуавтоматическое оружие было вообще запрещено. Под запрет попали не только самозарядные винтовки, но и помповые ружья. А остальное оружие нужно было непременно регистрировать в полиции.