– Вам просто говорить – взорвите, – мрачно сказал Николай Николаевич. – Принимайте в расчет такие факторы, как ударная волна и разлет осколков. Снесем на хрен половину поселка, едва не восемьдесят процентов старых дач на соплях держится! Что пресса запоет, я и представить боюсь.
– Что? – невпопад спросил Славик по-русски. Он сам был потрясен увиденным. – Торунн хверр?
Славик ошибся: соратники Рёрика могли быть сколь угодно воинственными и суровыми, но только не бездушными – не прошло и четверти часа, как дверь хлева отворилась и давешний норманн принес деревянное блюдо с теплым еще хлебом, вареной бараниной и крынкой молока. Поставил на пол, там, где почище, и снова ушел. К мясу прилагались овощи – Славик так и не понял, репа это или разновидность турнепса. Пища почти несоленая, мясо необычно пахнет мятой. Зато порция огромная – даже если покушать плотно, хватит еще раза на два.
Наскоро перекусили, затем снова устроились на гладких досках под резной головой невиданного рогатого дракона, украшавшего носовую часть корабля. Славик, чувствуя себя если уж не в полной безопасности, то по крайней мере вполне уверенно, задремал на солнышке – дрэки покачивает на волнах, плеск разрезаемой форштевнем воды, обстановка самая умиротворяющая. Ничуть не похоже на страшный первый день, проведенный в плену у грозного Рёрика.
Словом, Алавер умел красочно рассказать о добром, вечном и душеполезном. Славик в жизни не видывал человека, способного пугать с такой ироничной серьезностью. Пугал он профессионально, со знанием дела.
При всей внешней непредставительности Алавер оказался человеком серьезным, что показал следующий инцидент: при повороте с Невского на Малую Морскую «девятку» подрезала новенькая «Тойота», майору пришлось резко ударить по тормозам, на скользкой дороге машину занесло, а дальше события развивались так стремительно, что Славику оставалось лишь смотреть и восхищаться.