Славик примчался обратно через сорок шесть секунд. В руках держал перевязанную желтоватой шелковой ленточкой стопку писем.
– Пошли? – Алёна хихикнула, будто хитрый ребенок, выпрашивающий конфету.
В том, что в лесах завелась именно нечисть, не сомневался никто – начиная от словинских и датских жрецов, заканчивая самым бедным рыбаком: и прежде-то в чащобах было небезопасно, теперь же стало совсем плохо. Зверь уходит, черного лесного быка – тура, в окрестностях города ныне не встретишь, становится все меньше кабанов, благородного оленя не видели с прошлого лета.
– Посадка по расписанию в половине четвертого, – сказал Серега. – Через двадцать минут. Пока таможня, пока багаж… Час не меньше. Дождетесь?
Славик проводил даниров до валуна-ящера, предварительно одарив – Алёна сказала, что отпускать гостей без хороших подарков будет выглядеть грубостью, взяла денег и через час принесла домой два умопомрачительно-безвкусных золотых перстня, какие в 90-х носили бандиты и герои анекдотов про новых русских.
Телега нагружена темным, намокшим сеном – высокая копна громоздится над головами двух возниц. Словом, зрелище до боли привычное. В городе множество конюшен при дворянских отелях, кордегардиях, монастырях. При замке короля, наконец! Иногда капитану Марсиньи казалось, что лошадей в городе едва ли не больше, чем жителей.