Поели. Славик молчал и улыбался. Улыбаться он умел на редкость обаятельно – улыбка говорила обо всем, недаром Гончаров употребил по отношению к Славику слово «искренний». Так на самом деле и было.
Славик чуть расслабился, вместе с тем понимая – это мог быть спектакль, тщательно срежиссированный и отработанный. Весь этот несерьезный антураж, начиная от глупой и неприличествующей майору ФСБ «мастерки» и заканчивая старым треснутым чайником от «Тефаль». Вопрос: будет ли Контора (серьезнейшее госучреждение!) устраивать комедию ради Славика? Или в кабинете Алавера всегда так? И одевается майор как удобно ему самому, а не как представляется обывателю, насмотревшемуся старых фильмов про «органы»?
– Ясно, жди, – ответил Серега и положил трубку.
– Владельцы Дверей по определению стоят выше обычных сотрудников – вы особенные, пускай не всегда это осознаете. А я солдат – моя задача выполнять приказы. Кстати, есть хочешь?
– Что такое «Трюггви»? – спросил Славик, закончив пространный рассказ о событиях последних дней. – Он произнес это слово дважды.
Только куда – домой? В принадлежащей Сереге квартире жила его прежняя супруга с ребенком, развелся Серега минувшим летом. Наташа не хотела беспокоить пожилую маму, у которой была прописана. Вот и подвернулся идеальный вариант – добрейшая Валентина Васильевна, физически не способная жить в одиночестве.