Все собравшиеся хором охнули, Серега вполголоса матюгнулся. Алёна положила ладонь на грудь, под шею, и глубоко вдохнула. Глаза расширились едва не вдвое.
Светлые стены, два шкафа с книгами официального вида – кодексы, своды, папки для документов. Одна полка выделена для сувениров. В центре рабочий стол, над ним портрет обязательного Владимира Владимировича. Улыбающийся Дмитрий Анатольевич Медведев украшает стену справа. В дальнем углу журнальный столик и два кресла, простенький электрический чайник, открытая пластиковая коробка с печеньем и пакетики дешевого чая для малоимущих пенсионеров, «Принцесса Нури».
– Так не бывает, – твердо сказала Алёна. Повторила по слогам: – Не бы-ва-ет, понимаешь?
– Я находился здесь, когда появилась «тень», место приметное. Две сросшиеся ели и ручеек из болота. «Тень» шла с противоположной стороны, примерно вот оттуда…
Беготня по инстанциям продолжалась три с лишним недели. Славик пересилил стойкую ненависть к любому, самому невинному государственному крючкотворству и, отпрашиваясь с работы, честно стоял в бесконечных очередях, получал справки, заполнял формы и стойко продирался сквозь густые дебри отечественной бюрократии, отчего невзлюбил таковую еще больше. Впрочем, дело того стоило, почти месяц мучений и недовольные взгляды толстых конторских теток на «этого гопника» скоро забудутся, а результат – вот он! В наилучшем виде!
Короче говоря, Славик был непритязателен и не амбициозен. В неполные двадцать восемь лет он так и не обзавелся костюмом (про галстуки и речи нет!), таскал потрепанные кожаные штаны, косуху и бандан, отрастил светлую соломенную бородку, длинный хайр увязал в косичку, тусовался по рок-клубам (увлечение перестроечной юности не избылось и в двадцать первом веке) и был если не счастлив, то уж точно вполне удовлетворен текущим положением дел.