Она чувствовала, как закипевшая в ней злость норовит вырваться наружу.
Риццоли въехала на подземную стоянку больницы Пилгрим и заглушила двигатель. Какое-то время она сидела в машине, не открывая дверь, осматриваясь в гараже. Будучи полицейским, она всегда считала себя охотником. И никогда не думала, что может стать добычей. Но сейчас она ловила себя на том, что ведет себя как добыча, как кролик, который готовится выйти наружу из своего безопасного закутка. Она, всегда такая бесстрашная, теперь вынуждена нервно озираться по сторонам. Она, которая всегда первой бросалась на штурм, выбивала двери. В зеркале заднего вида она поймала собственное отражение — измученное лицо, затравленный взгляд, женщина, которая ей едва знакома. Не победительница, а жертва. Женщина, которую она презирала.
В этом не было ничего особенного, но ей вдруг стало неуютно, потому что в его голосе она уловила одиночество, отчаяние. А ей сейчас не хотелось такой унылой компании.
— Он, вероятно, парализован до конца своих дней, Джейн. Я не могу представить себе более тяжкого наказания.
На экране появилась закрытая дверь в конце коридора.
— Они фиксируют каждое мгновение жизни заключенных. Большинство посетителей даже не видят живых надзирателей. Они только слышат их указания, которые передаются по системе внутренней связи.