Это была правда, но говорить ее не следовало. Джейн слишком поздно осознала свою ошибку. Она увидела, как вжался в диван Майкл, как покраснел отец.
— Думаешь, я мог подцепить что-то вроде желудочного гриппа?
— Возможен перфоративный аппендицит. Все документы я подготовила и уже вызвала «скорую» из госпиталя.
Риццоли сидела, не двигаясь, устремив взгляд в стену туннеля. Она думала о Гейл Йигер и похоронной процессии, о лимузинах, медленно тянувшихся к кладбищенским воротам.
— Так это все-таки мог быть грузовик? — продолжала допытываться Риццоли.
Рахит. Слово было почти забытое. Для Риццоли оно неизменно ассоциировалось с босоногим детством в трущобах, орущими младенцами и беспросветной нищетой. Иная эпоха, окрашенная в тусклые краски. Рахит — слово, которое совершенно не сочеталось с женщиной, имеющей три золотые коронки и выправленные ортодонтом зубы.