— Она нейропсихиатр. Скажем так, мы с ней встречались по разные стороны баррикад, в зале суда. Адвокаты защиты просто обожают ее.
— Мы оба видели, — поддержал ее доктор Тирни. — В прошлом году я проводил вскрытие жертв Хойта. Это его почерк.
Ее прямолинейность вызвала у него улыбку. Хотя Конвей соблюдал все правила хорошего тона в виде рукопожатий и обмена любезностями, она предполагала, что он, как большинство уроженцев Новой Англии, предпочитает прямой разговор — собственно, как и она.
— Тогда зачем ему избавляться от трупа? — спросил Слипер. — Почему бы не держать у себя лет семь? Как царь Ирод.
«Выйти из машины». Ночь, проведенная в засаде, вывела из себя даже Барри Фроста, и в его голосе уже звучали угрожающие нотки.
Пульс учащенно бился, подгоняемый страхом. Она кожей чувствовала, что он где-то рядом. Он наблюдает за ней. В то же время ей совсем не хотелось включать фонарик, выдавая себя.