— Он преступник. Я полицейский, упрятавшая его за решетку. Все очень просто.
— На следующий день после их приезда в город. Я поехала забрать их из дома. Они не могли взять такси, потому что у Алекса громоздкий футляр с виолончелью. А у меня минивэн с раскладывающимся задним сиденьем.
Дочь ничего не ответила, лишь стояла перед матерью, красная как рак, с трудом сдерживая слезы. Гости вновь принялись уписывать торт, не смея даже коситься друг на друга.
Кто-то хватает меня за рубашку и оттаскивает назад, прочь от умирающего. Во дворе пыль столбом, воздух наполнен криками и бранью — наше стадо загоняют в угол. Орудие убийства — нож — остается валяться на земле. Охрана требует ответов, но никто ничего не видел, никто ничего не знает.
Спасибо за твое последнее письмо и подпись на двух документах. Сведения, которые ты сообщил, очень помогут мне в понимании тех трудностей, с которыми тебе пришлось столкнуться. У меня к тебе еще много вопросов, и очень хорошо, что ты по-прежнему готов встретиться со мной, как мы и планировали. Если ты не возражаешь, мне бы хотелось записать интервью на видеопленку. Ты конечно же понимаешь, что твоя помощь неоценима в моем проекте.
Уже на крыльце Риццоли уловила запах смерти, которым тянуло из открытой двери, и остановилась. Ей совсем не хотелось переступать порог этого дома, где ее ожидало зрелище совсем не из приятных. Она бы предпочла задержаться на минутку-другую, настроиться на предстоящее испытание, но Даррен Кроу, открывший дверь, выжидающе смотрел на нее, так что ей ничего не оставалось, как надеть перчатки и бахилы и приступить к работе.