— То, что вам довелось пережить, — страшное испытание. Уоррен Хойт проделывал с вами такое, что не всякий коп выдержал бы. Он нанес вам травму — не только физическую, но и душевную. Для многих такое потрясение могло бы отозваться тяжелыми последствиями. Воспоминания. Ночные кошмары. Депрессия.
— В то время, когда было записано интервью, он уже имел план побега, — заявил Дин. — Помните, это он был инициатором переписки с О'Доннелл. Он знал, что она ухватится за идею интервью, не сможет устоять. Она для него стала открытым микрофоном, рупором, в который он мог сказать все, что хотел донести людям. Вам в частности. А потом он просто выстроил логическую цепочку, и вы увидели эту запись.
— Может, вы просто заранее знали, что никогда не получите ее?
— Какого черта? — недоуменно произнес Корсак.
Кровь сочится из его груди словно божественная вода из святого источника. Я прижимаю ладонь к ране, окуная ее в теплую жижу, и кровь покрывает мою руку словно алая перчатка. Он думает, что я пытаюсь помочь ему, и в его глазах вспыхивает искорка благодарности. Скорее всего в короткой жизни парня было совсем мало доброты; какая ирония судьбы — меня вдруг ошибочно приняли за благодетеля.
Через минуту затрещал телефакс. Риццоли сидела на кровати, уставившись в аккуратно распечатанное расписание, ошарашенная скоростью, с которой разворачивались события. Сейчас ей как никогда хотелось поговорить с Томасом Муром, спросить его совета. Она потянулась к трубке, но передумала. Загадочные фразы Дина порядком ее насторожили, и она уже не была уверена в безопасности своей телефонной линии.