Риццоли услышала интимные нотки в его вопросе, молчаливое признание того, что отныне они не просто коллеги. Она взглянула на него и вдруг вспомнила о своем расцарапанном лице и перевязанной голове. Ей вовсе не хотелось, чтобы он видел ее такой, но вот она стояла перед ним, и не было смысла скрывать синяки. Оставалось только стоять и просто смотреть ему в глаза.
К тому времени, как Риццоли с Миком, нагруженные сумками с инструментом, шнурами и защитными очками, добрались до входной двери, Корсак уже зажег в доме свет. Они надели бахилы и прошли внутрь.
— ЦРУ, ФБР — один черт. — Корсак пожал плечами. — Все эти агентства кормятся секретами.
— Проверим, — сказал Фрост, читая водительское удостоверение таксиста. — Вернон Виленски, белый, мужчина, год рождения тысяча девятьсот пятьдесят пятый.
— Пятый. Объект только что проехал пересечение с Болд-Ноб-роуд. Следует к выезду из парка.
— Потому что я его не закончил. Мне не удалось насладиться им в полной мере. Знаете, это как рана, которая чешется, а почесать ее нельзя.