В жилете, Риццоли задыхалась. Она опустила стекло и вдохнула запах опавших листьев и влажной земли. Запах леса.
— Говорит третий. У нас машина, последняя модель седана, движется к югу по Эннекинг-Парквей.
Она вернулась в гостиную и взяла со стола телефонную трубку. В Лондоне еще даже не светало, но она не могла откладывать звонок.
— Потому что навещает их, — тихо произнесла Риццоли.
В небе опять раздался рев самолета, и его тень пронеслась над ними, словно гигантская птица.
Какое-то мгновение она просто таращится на меня. Она опять не знает, говорю ли я серьезно или просто придумал эту теорию, поскольку знал, что она заинтересуется ею как нейропсихиатр.