Разумеется, Властелин мог знать об Уоррене Хойте. Прошлой осенью описания его зверств можно было найти во всех бостонских газетах. Даже если они не встречались, Хойт тоже мог знать о неизвестном убийце, хотя бы из выпусков новостей. Наверняка он слышал о смерти Йигеров и догадался о том, что где-то орудует убийца, очень похожий на него. Его должен был заинтересовать этот хищник, брат по крови. Заочное знакомство состоялось с помощью телерепортажей и «Бостон глоуб».
— Возможно, и следовало бы рассказать. О том, как ты до смерти напугал ту бедную девчонку.
— Детектив Риццоли, вы ведь приедете, я правильно поняла?
Бумаги были повсюду, стол был завален раскрытыми папками, между ними поблескивали фотографии с мест происшествия. Ручки строчили в желтых служебных блокнотах. Хотя век был компьютерный и на столе сверкали экранами включенные лаптопы, полицейские по-прежнему больше доверяли бумаге. Риццоли оставила свой лаптоп на рабочем столе, также предпочитая делать пометки в блокноте. Страница уже была испещрена малопонятными словами, стрелками и кружочками, обозначавшими важные детали. В этом видимом беспорядке была своя логика, а чернила обеспечивали сохранность записей. Она перевернула страницу и попыталась сосредоточиться на том, что говорил доктор Цукер своим приглушенным голосом, больше похожим на шепот. Попыталась не отвлекаться на Габриэля Дина, который сидел рядом и тоже что-то записывал, но гораздо более аккуратным почерком. Время от времени она все-таки косилась на его руку, замечая и вздувшиеся на ней вены, и идеально белые манжеты рубашки, торчавшие из рукавов серого пиджака. Он пришел на совещание позже и выбрал место рядом с ней. Что бы это значило?
Теперь он был сама деловитость. Профессионал, занимающийся своим любимым делом. Он нагнулся и подтащил ее к открытой двери, потом без всяких видимых усилий подхватил под мышки и выволок наружу. Солдату спецназа, готовому к длительным марш-броскам со стофунтовым мешком за плечами, ничего не стоило переместить хрупкую женщину. Дождь хлестал ее по лицу, пока он тащил ее к багажнику. Она заметила деревья, казавшиеся серебристыми в пелене дождя, но других машин вокруг не было, хотя и слышался отдаленный шум транспорта. Так бывает, когда, прикладывая раковину к уху, слышишь море. Этот гул был так близко, что у нее невольно вырвался хрип отчаяния.
Детектив Джейн Риццоли никогда не жаловалась на желудок, но даже ей пришлось остановиться; закрыв глаза и сжав кулаки, она злилась на себя за минутную слабость. Держись. Держись. Она была единственной женщиной-детективом в отделе убийств бостонского полицейского управления и знала, что постоянно находится под безжалостным прицелом критики со стороны коллег. Любой ее промах, как и триумф, неизменно привлекал всеобщее внимание. Ее партнер Барри Фрост уже успел умять свой завтрак и теперь сидел в прохладном салоне автомобиля, уронив голову на колени и ожидая, пока уляжется буря в животе. Но она не могла себе позволить поддаться тошноте. Она была единственным представителем власти на месте происшествия, и толпа, собравшаяся по ту сторону ленты полицейского оцепления, внимательно наблюдала за ней, отмечая каждый ее шаг, каждую мелочь в ее внешнем облике. Она знала, что выглядит моложе своих тридцати четырех лет, и старалась держаться строго и официально. Недостаток роста она компенсировала прямым взглядом, а широкие плечи добавляли ей солидности. Она уже научилась доминировать на месте расследования, и не в последнюю очередь благодаря своей дотошности.