В этот момент я по-настоящему осознала, что терапия требовалась нам обоим, и мне, и Эдди, причем сразу же после того, как мы вернулись после зимних каникул. Я наконец-то поняла, почему обвинять себя в гибели Мейсона было неразумно. Мы с Эдди взваливали на себя ответственность за то, что не зависело от нас. Незаслуженно терзали себя чувством вины.
Он опять кивнул, и в тот же миг я поняла, что произошло. Поняла, как стригои проникли внутрь. Однако сейчас не было времени углубляться в это. Я посмотрела на Дмитрия.
Я посмотрела на Алису и Кристиана. Они уже заканчивали. Может, она права? Действительно ли защитные кольца не должны пропускать призраков? И если да, что происходит со школой? Если защита не повреждена, я не должна видеть ничего — как при дворе. Если же защита разрушена, призраки должны осаждать меня — как в аэропорту. Получается, что Академия где-то посредине. Мои «видения» возникают лишь изредка. Бессмыслица какая-то.
— Не нужно так выражаться, — автоматически одернула меня Лисса.
И, наконец, настала очередь Виктора. Глядя на выражение его лица, вы ни за что не догадались бы, что это его судят. Он не был зол или возмущен. Он не раскаивался. Он не оправдывался. Он выглядел так, словно мы все собрались здесь просто поболтать и ему абсолютно не о чем беспокоиться. Каким-то образом это лишь разожгло мой гнев.
Я подошла ближе к нему и тоже понизила голос.