Я сделала глубокий вдох и медленно отступила. Виктор выпрямился в кресле и засмеялся.
Я сунула руку под рукав, сняла четки, которые она подарила мне на Рождество, и протянула ей. После мгновенного колебания она взяла их.
Сегодня дорожки были влажные, потому что после бури заметно потеплело. Еще не время для купальных костюмов, конечно, но большая часть льда и снега растаяла. С деревьев капала вода, и нам приходилось обходить лужи.
Как я рассказывала Дейдре, большую часть моей жизни у нас с матерью были напряженные отношения в основном из-за того, что мы редко виделись; это неизбежно, если твоя мать — страж. На протяжении многих лет я носилась со своей обидой на нее, и мы все еще не были так уж близки, но она поддержала меня после гибели Мейсона, и мы обе надеялись, что со временем наши отношения станут лучше. После Нового года она уехала; по слухам, вернулась в Европу вместе с Селски, при котором состояла стражем.
— Мне очень жаль, — прошептала я. — Очень жаль, что я не понимаю… И… И прости меня за все.
— Что это ты делаешь? Хочешь применить ко мне принуждение…