Была особа, перед которой Незнамова чувствовала себя в неоплатном долгу, – великодушная и щедрая Дарья Фигнер. Прямо с утра Алина послала к ней записку. Послание взяли, но сказали, что барышня еще вчера уехала и неизвестно, когда вернется.
Потом я быстро вернулся в дом, мне хотелось послушать, как «брийянты» будут обсуждать моих знакомцев.
Приказ об обритии и переобмундировании я пока отменил.
Иноземцов и сам уж видел, как от города по дороге, окутанный облаком пыли, мчится всадник.
Она кивнула: понимаю. Если б султан отдал своего ангела, его сердце снова увяло бы.
И вообще, люди у нас ныне в стране хорошие, понятливые, удобные для совместного проживания. Не то что в прежние времена. Лет двадцать назад по-другому было, даже не сравнивай. Ни тебе Третьего отделения, ни Жандармского корпуса, вспоминать страшно. Во времена прежнего лихого царствования попробуй-ка кого-нибудь из благородных пугнуть или, скажем, к полезному сотрудничеству побудить. По мордасам бы отхлестали государственного человека, и не заступился б никто.