Между мечтой и сном граница такая хрупкая, ее почти и нет.
– Вы тоже, как Олег Львович, были среди заговорщиков? – понизив голос, спросил я.
Не из корзины, а из выреза платья она достала узкий конверт, должно быть сохранивший тепло ее тела.
Вбежала к ней Зара, запыхавшись. Но листок дала не сразу. Сначала нарисовала на земле трех всадников и одну пустую лошадь. Показала на нее пальцем: это для тебя. Но урусим не поняла.
– Ну уж «сражался». – Никитин подавил зевок. – Готовился только, и то не слишком рьяно… Не поспать ли нам часок? Потом будем ехать до самой ночи.
– Напрасно вы о Прохоре Антоновиче. Он любит поговорить, но чужим лишнего не скажет.