Но урус был смирный. Он сказал что-то на своем языке, непохожем на человеческий. Сел. Снял белую круглую шапку. Волосы у него оказались золотые, как у пленной урусим, которую Рауф-бек привез двенадцать дней назад.
– А бывает, чтобы вы посмотрели на кого-то другого и сказали себе: «Какой красивый мужчина!»?
Вечером мы славно отужинали дичью, причем обе птицы достались нам, потому что абрек опять ел что-то свое и в стороне. Поев, завернулись в бурки, раскурили трубки.
– Заряжайте пистолеты, – велел Мангаров. – Что зря время терять?
– Это всего лишь определяет иной критерий оценки.
Теперь, как говорится в любимой его величеством комедии, «подать сюда Ляпкина-Тяпкина».