С минуту он стоял, разинув рот, потом выкрикнул что-то нечленораздельное, уронил свечу и бумагу и, спотыкаясь, бросился бежать по темному коридору к лестнице. Я закрыл дверь, запер ее на ключ и подошел к зеркалу. Тогда я понял его ужас. Лицо у меня было белое, как мрамор.
Кемп бессильно опустился в хирургическое кресло.
– Сиди смирно, – сказал Голос, – не то я разобью тебе камнем голову.
– Благодарю вас, – сухо сказал он, многозначительно поглядывая на дверь.
Еще одно окно разлетелось вдребезги. Кемп и Эдай стояли на площадке, не зная, что делать.
– Дверь во двор открыта! – сказал он, и его толстая нижняя губа отвисла.