«Фикция существования высокой нравственности на низкой ступени культурного развития историей опровергается… Наивные москвичи считают себя выше всех других людей. Они щедро раздают обещания, которых вовсе и не думают выполнять. Между ними самими абсолютное отсутствие доверия. Отец остерегается сына, сын не доверяет матери, и без залога никто не даст взаймы ни одной копейки. Это отмечают немцы Бухау и Ульфельд, швед Персон и литвин Михалон… их слова подтверждаются англичанами Флетчером и Дженкинсом: «Можно сказать по справедливости…, что от мала до велика, за крайне редкими исключениями, русские не верят тому, что им говорят, и сами не заслуживают ни малейшего доверия…». Но они идут еще дальше и отмечают черту, на которую я уже указывал — это жестокость. Флетчер, правда, извиняет ее, поясняя: «Народ, с которым обращаются сурово и жестоко правители и высшие классы, становится сам жестоким с равными себе и особенно с более слабыми…». Это явление, наблюдаемое в истории среди всех варваров, но в этом крае (Московия. — В.Б.) в более сильной степени… Напрасно национальные историки в данном случае старались свалить всю вину на монгольское нашествие, которое будто бы испортило нравы, развратило народ, приучило его к насилию и лукавству».