Орусачивание приветствовалось и поощрялось повсеместно.
«Так, — говорит псковский Летописец — исчезла слава Пскова, плененного не иноверными, но своими братьями Христианами. О град, некогда великий! ты сетуешь в опустении. Прилетел на тебя орел многокрылый с когтями львиными, вырвал из недр твоих три кедра Ливанские; похитил красоту, богатство и граждан; раскопал торжища или заметал дрязгом; увлек наших братьев и сестер в места дальние, где не бывали ни отцы их, ни деды, ни прадеды!».
Читатель чувствует размах действий величайшего грабителя своего времени, ничем не уступающего своим московским предкам.
Великорусские «сказатели истории» говорят, мол, князь всего лишь «занедужил» в Каракоруме, а умер в дороге. Но подобные финты мы стали различать, и знаем, зачем они подбрасывались в историю.
Военные действия в Крыму начались с высадки десанта противников России 2(14) сентября 1854 года. Ограниченный союзный десант (войска Англии, Франции и Турции) состоял всего лишь из 62 тысяч человек и высаживался на берег несколько недель. Русская армия в те дни в Крыму имела 33,6 тысяч человек и 18-тысячный гарнизон в Севастополе. То есть, силы были равны.
Но вернемся к Солженицыну и Лукину, которые после поддакивания друг другу пришли к выводу, что Балтийские народы не имеют исторического права плохо относиться к русским людям, живущим в их странах. Да еще и требовать с России, чуть ли не контрибуцию за захват в былые времена их земель. Обычная логика великоросса: любите и уважайте, а то вам же будет хуже.