«Например, Грузия поносила нас последними словами: «проклятые оккупанты, когда Вы от нас уйдете, мол, ни в какое СНГ мы не войдем. А потом — раз и вошли в СНГ. Потому что жить им без нас трудно».
Вот, дорогие великороссы, где ваши корни. Но все эти внешние признаки родства сознательно и целенаправленно искоренялись, как вытеснением слов из обихода, так и запретом на глубокий анализ в подобных вопросах.
На той же странице, где напечатана вышеприведенная глупость, есть картинка, где очень наглядно проиллюстрировано «величие русского полководца» и «ханская боязнь» — Александр Невский смиренно стоит на коленях, понурив голову, перед сидящим на подушках Ханом. Сколько бы не писалось о «величие» или «боязни», рисунок говорит об ином. В нем заключена правда того времени.
В 1467 году умерла первая жена Ивана III. И овдовевшему Ивану «божьи отцы» Русской церкви стали настойчиво советовать поискать жену подальше от Московии, да поважнее Тверской княжны, каковой была первая жена.
«К прошлому обращались не для объяснения явлений настоящего, а для оправдания текущих интересов, подыскивали примеры для собственных притязаний. Московским политикам… XVI в. мало было брачного родства с Византией: хотелось породниться и по крови, притом с самым корнем или мировым образцом верховной власти — с самим Римом. В московской летописи того века появляется новое родословие русских (Киевских. — В.Б.) князей, ведущее их род прямо от императора римского».
Ведь в то же Екатерининское время и позже была «найдена» тысяча, я снова повторяю это слово: тысяча, — откуда-то вдруг появившихся, так называемых, летописных сводов, где первой главой шла «Повесть временных лет» или иной раритет Киевской Руси.