Неожиданно во внутреннем кармане кашемирового пальто затрепетал вибровызовом мобильный. Пасечник достал телефон из кармана, отставив от глаз подальше, посмотрел на экранчик. Интересно. Вызывали как раз ещё работавшие опера.
— Это чтобы не узнали, что дома делается? — догадался я.
Вид у шефа с Биллитоном был такой, что хоть в цирк не ходи. Могу поручиться, что если бы не маски, то я увидел бы, что стоят они с раскрытыми ртами, как я совсем недавно. У меня вид был попроще, чем у руководства, но это сейчас. До этого я сам выглядел не лучше. Почему? А сами посудите… Мы все втроём стояли у металлического стола, к которому была привязана препарированная обезьяна. Но при этом обезьяна не была мертва, а я никак не пытался поддерживать её жизнедеятельность. Она просто продолжала шевелиться, распахивала пасть, пытаясь дотянуться зубами до кого-нибудь из нас, и вообще не было похоже, что она собирается помереть.
Окровавленный бледный человек не обратил на крик никакого внимания, а встал и решительно направился к милиционерам. Нервы у тех сдали окончательно, и в грудь их противника ударили пули из автомата и пистолета. Человек в чёрной форме покачнулся и, даже не моргнув, пошёл дальше.
— У меня же дети, мне нельзя раскисать, — пожала плечами Маша, полагая это само собой разумеющимся. — И мне уже довелось видеть подобное, даже у себя дома. И даже убирать. И сегодня утром видела, когда на нас напали.