– Девятьсот шестьдесят восьмой год, – проговорил раздельно Джо, наклонившись вперед. Во время этого он разлил большую часть своего стакана. – Еще до рождения парня. Тогда они играли с «Тиграми» и продули «шесть – четыре», кретины.
Он не помнил. Сон уже стирался в памяти, как это тоже всегда бывает. Он кинул сигарету в унитаз и включил воду в раковине, смывая пепел.
– Что мне делать, Вик? – спросил он хрипло.
– А я теперь признаю, что трех хотдогов оказалось слишком много, – сказал Вик, снова раскрывая газету.
Куджо тоже был едва жив. Казалось, он усох внутри панциря из свалявшейся и окровавленной шерсти. Глаза его уже почти не видели, но он еще всматривался ими в ненавистных людей. Он уже не пускал слюну; морда его иссохла и походила на сморщенный кусок застывшей лавы.
Голову она сунула в белый пластиковый мешок. Позже ее отвезли для исследования в Государственную инспекцию.