В небе над парком парил ярко-красный диск. Образ, вдохновляющий его гнев, никак не хотел исчезать. Это было так же грубо, как слова в мерзкой записке, но он не мог от этого избавиться. Он представлял, как они трахаются в их спальне, на их кровати. Он видел это четко, как в рентгеновских лучах. Она стонала и извивалась от наслаждения, прекрасная, как никогда. Каждый ее мускул был напряжен. Глаза ее потемнели и приобрели то голодное выражение, какое всегда появлялось в них во время хорошего секса. Он знал все ее звуки, все жесты, все изгибы тела. Он думал – думал раньше, – что их знает только он. Этого не знали даже ее отец с матерью.