— Это сам решай, мне результат важен. Всё, конец связи, через два часа следующий сеанс.
— Разрешите, товарищ капитан? — поднял руку я, обращаясь к Павлову.
— Соображаешь, — кивнул я, давая задний ход.
— Как же вы мне надоели, а… — сказал я этому самому мужику. — Кто бы только знал.
— Смотри, за урок взялись, — сказал Большой, указав на собирающуюся возле пакгауза толпу.
За Тимошиным на коленях стояли зампореж и ещё один контролёр. Пилецкий обошёл их спереди, посмотрел. Зампореж Беляков был здорово избит, кровь продолжала вытекать тягучими вожжами из носа и рта, заляпав форменную рубашку на груди, оба его глаза заплыли. Били его не эсбэшники, а «торпеды» Крапа, который к тому времени появился на всеобщем обозрении. Контролёру из новеньких, фамилию его Пилецкий ещё не запомнил, отрезали ухо и всего истыкали ножами, но не глубоко. Вся его одежда была пропитана кровью, и он лишь тупо покачивался вперёд-назад, видимо, уже не очень хорошо осознавая происходящее.