— Да, — кивнула Динуша, — и что ему очень-очень жаль! Сьюз, ну что ты, в самом деле! Та-акой парень!
Ты все это устроил, хотела спросить я, всю эту жуть? Но осеклась: вспомнила, когда оно началось, нелюдь как раз попить решил. Ну да, вон и кружка на полу валяется, вода недопитая лужицей растеклась…
— Жертвую тебе кровь свою ради крови своей, лью тебе крови своей, испей, ради того, кто кровь от крови моей, — я повторяла за Зигмондом, твердила, едва слыша свой голос сквозь все нарастающий звон в ушах, а вокруг сгущалась могильная стынь, такая пронзительная, как будто и солнце перестало греть. Главное, предупредил меня Зиг, не испугаться и не отступить. Помнить, ради кого ты делаешь это, и держать в голове, постоянно держать. Я и держала. Сложно ли, когда оба они здесь, бабушка и Анегард, и за обоих я теперь отвечаю? Никчемная лекарка, нахватавшаяся по верхам, умеющая подлечить, но не способная отогнать смерть? Раз только этим могу я помочь — так тому и быть.
Я смотрела на него, и сердце тревожно сжималось. Анегард осунулся за эти дни, черные тени под глазами не только не сошли, но стали еще отчетливей, и почему-то мне казалось, что не гордость, а боль от толком не заживших ран заставляет его держаться особенно прямо. Для любого лечения, для самых лучших снадобий требуется время, но времени молодой барон себе не дал — и я его понимала. Что творилось бы сейчас в замке, предпочти его хозяин отлежаться?
Мэтр Огьен, архивариус славного города Оверте, оказался бойким юрким старичком. Лицом он был схож с печеным яблоком, а повадками походил на домовитую белку. Как и надеялся Марти, мэтр успел позавтракать и приступить к работе. Посетитель обнаружил хозяина архивов не без труда: тот сидел на верхней ступеньке шаткой стремянки, с поистине ураганной скоростью пролистывая растрепанный том.
— Это ложь! — яростно выдохнул Анегард. — Ложь от первого до последнего слова!