— Эй, сестренка, — услышала я, — что это ты делаешь? Я первый успел, он мой!
Отвернулась и пошла себе. А я осталась стоять посреди коридора, пытаясь унять внезапно задрожавшие губы. Ну, спасибо, бабушка! Я, конечно, не красавица, знаю, но хорошее же ты нашла время, чтобы мне об этом напомнить!
— Ищи, — приказал Зигмонд, и в голосе его мне впервые после Орехового почудилась смерть. Аж холод по спине разлился. Зиг положил руку мне на плечо, сжал легонько: — Сьюз, что за дурость? Ты меня бояться вздумала?
Толстуха Берта сначала налила, а уж затем оглянулась на Лизетт. Та поджала губы, молча кивнула. Ох, выскажет! Потом, не при чужих…
Замок встретил нас новостью: вернулся старый барон. Зиг сразу дернул наверх, а я рассыпала сушиться девятижильник и пошла на кухню — хоть поесть чего.
— Кроветворка, жильник, бессонник, — бормотала себе под нос бабуля. — От жара, от надсады, от слабости. Боевую настойку смешать успеем…