Ноги по щиколотку вязли в илистом дне, ветви орешника цеплялись за одежду, били по лицу и рукам. Хоть я и подоткнула повыше юбку, подол все равно намок, отяжелел. Представляю, какова б я сейчас была в стеганке! И так еле плетусь…
Светлый березняк с земляничными полянами, с мягкой травой. Сюда ходят по ягоды детишки замковой обслуги, здесь набирают грибов — бочками, и господам и челяди хватает. В лунном свете он весь — сверкающее серебро на серебре черненом, чертог, достойный Звездной девы.
Стражникам у ворот он назвался менестрелем.
Я шла за Зигом почти вслепую, и, тишина и сумерки тому виной, а может, просто усталость, но волнение, страх, напряжение с каждым шагом сменялись странной пустотой. Как будто вычерпали из меня все мысли, все чувства, до самого донышка.
— Долго рассказывать, да и вспоминать не хочу, — глухо сказал нелюдь. — Не так уж важны подробности. Мне к нему пойти азельдорский городской маг посоветовал. Сказал — он силу потерял, а знания остались. И верно… он меня и научил. У тебя, сказал, получится, тебя богиня услышит…
Рыкни, Рэнси! — попросила я. Псень заворчал; бродяга вздрогнул и оглянулся.