Шло к вечеру; дети на телегах, кто поменьше, начали хныкать. Я подумала вдруг: как-то там мой хорек? Дикарь не дался в руки, ушел в лес. Тревожиться глупо, не пропадет; но я привыкла к нему и просто так выбросить из мыслей уже не могла. Хорошо бы вернулся, когда все закончится.
У меня ослабли колени, пришлось прислониться к косяку.
Да уж, подумала я, вот так суд! Всем судам суд.
— Да ладно тебе, темное! Оно ж видно, Сьюз! Ты разве сама не заметила… там? Ты вспомни…
— Да, конечно, — Зигмонд развернулся и ушел в комнату. Собирая чистые тряпки, я слышала, как он спрашивает Анегарда про стрелу. И что в ней такого важного?..
Погодить?! Там бабушка моя лежит без движения — уж не насмерть ли эта мразь ее зашибла?