Старший из братьев о чем-то говорил со вторым советником и начальником Третьего стола его Канцелярии. Говорил стиснув зубы, играя желваками и буквально цедя каждое слово. Рядом тяжело оперся на спинку одного из кресел сэр Язь. Декурион молчал, но от всей позы этого русоволосого крепыша исходила угроза.
— Как вы едите эту гадость? — поморщился Лавора, — Взяли б уж лучше пирога, или вон рябчики печеные есть…
— Вы несправедливы, — заметил Лавора, — Преторианцы вполне боеспособны, и тренировкам уделяют немало внимания. Ну, а поведение… Чего еще вы ожидали от заскучавших благородных сэров? Диспутов о современной поэзии?
— Дуэль, — произнесла леди Катарина Нархи, невысокая и миловидная фрейлина герцогини, подходя к сэру Алану, — Как это романтично. Вы не находите, благородный Лавора?
— Меня? Сэр Алан, если мне не изменяет память, еще три-четыре часа назад вы понятия не имели, что драконы могут принимать человеческий облик.
— Я понимаю, почему ты никому ничего не сказал, Лёр. Нельзя жить без надежды. Расскажи ты тогда о своем видении и, кто знает, быть может, сейчас нас уже не было бы. Мы погибли бы от безысходности и отчаяния, — она открыла глаза и с болью посмотрела на Белого Дракона, — Как ты смог нести это в себе столько времени?