Шут и Лавора вошли в герцогскую приемную, где уже толпилось три-четыре дюжины благородных, дожидаясь вызова к монарху или же его выхода. В основном были это мелкие жалобщики да челобитчики, вкупе с искателями званий и чинов, хотя попадались и птицы гораздо более высокого полета.
— Лучше порекомендую вам смотреть, куда едете, Бездна вас забери, — советник водрузил берет на голову и извлек из груды подушек перевязь с мечем, — Не считайте, что вам дозволено все, сэр Даин. Нет желания принести извинения?
— Боюсь, этого будет недостаточно, сэр Алан. У меня другое предложение.
Спорить с предназначением было даже не глупо — невозможно, ведь как нельзя отказаться от собственных сердца или мозга, так нельзя отвернуться и от предназначенного тебе. Вала, впрочем, и не желала спорить, ведь Ай оказался не только красив, но и умен, остроумен и бесконечно добр. Вместе ходили они разговаривать со стихиалиями, вместе отгоняли мороки от людских селений, вместе появились во дворце, бывшем ее домом долгие годы. Он недолго смог жить во дворце Крылатых — слишком тесно и душно казалось там Аю, привыкшему к простору лугов да полей, тихому говору листвы в чащобах и веселому звонкому говору текущих лишь по своему усмотрению ручьев. А небо… Увы, небо было для него закрыто.
— Лавора… — на губах сэра Даина появилось слабое подобие улыбки, но глаз он не открыл, — Кажется… ваш план полетел… в навий котел.
— Что люблю, спрашиваете… Хороший вопрос. Книги люблю, например. Современных аазурских авторов, таких как Родберг и Кадабард, — Лавора чуть смутился, как будто признался в чем-то не совсем приличном.