Препятствия казались непреодолимыми. Где-то в глубинах сознания маячила некая идея, но Ольга пока что не могла ее осознать, возможно…
Гибко извернувшись в воздухе, Ольга проникла внутрь спальни, встала ногами на пол, зловеще усмехаясь, развела руки в стороны, пошевелила пальцами. Спальню моментально залил неяркий синеватый свет, напоминавший холодное мерцание гнилушек. Довольно явственно обозначились предметы мебели, кровать, затылок безмятежно спавшего бравого гусарского поручика. Подняв руку ладонью вверх, Ольга легонько толкнула спящего, а потом еще раз, гораздо сильнее. И осталась стоять у окна, торопливо шепча должные приказания.
Она и сама не помнила, как прошла мимо Семена, как вышла из дома, — просто оказалось, что в один прекрасный момент она уже стоит у высоких перил, опершись на них и бездумно глядя на спокойную, почти стоячую воду канала. И с величайшим трудом удерживается, чтобы не заплакать, — все же в иных случаях с женской натурой ничего нельзя было поделать, слезы так и наворачивались на глаза.
— Если какие приказы или проверить что желаете, мы завсегда к услугам…
— Я о чем предупреждала? — прикрикнула Ольга.
Одним словом, она едва досидела до конца завтрака. Под каким-то предлогом ускользнула от Татьяны, естественно, бросившейся расспрашивать насчет графского предложения руки и сердца, о котором услышала за столом, и прямиком направилась в покои Бригадирши.