Менее чем через полчаса показалось Вязино — точнее, далеко видимые отблески многочисленных огней. Усадьба была освещена со всем размахом, достойным русского князя и высокого иноземного гостя: большой дом, театр, флигеля и службы, прочие строения, разбросанные вольно, на значительной площади, все, одним словом, сияло огнями, отражавшимися в темном зеркале пруда, причудливо освещавшими беломраморные статуи в аллеях и затейливо подстриженные кусты.
Еще одно усилие — и светящаяся нить лопнула с неприятным треском, обрывок ее соскользнул с голенища сапога, а другой, длинный конец с невероятной скоростью скрылся в окне. Ольга успела еще заметить, как черные задом полетели в глубь комнаты — будто оборвался канат, который они изо всех сил тянули…
В отведенной графу Биллевичу комнате, наоборот, царило оживление, нимало не соответствовавшее ночной поре и приличному дому…
Ольга сидела прямо на паркете, обхватив руками колени, и пыталась привести в порядок мысли. Сначала был соблазн свалить пропажу на вороватых петербургских слуг и предпринимать поиски в этом направлении — но эту мысль сразу же пришлось отбросить: в сундучок, уезжая из Вязино, она старательно уложила еще и увязанный в несколько узелков клад, состоявший из золотых и серебряных монет, а также драгоценностей. Так вот, узелки оказались в полнейшей неприкосновенности, а это осложняло дело и направляло мысли в ту сторону, о которой, право же, и думать не хотелось…
Шум стоял превеликий. Пожалуй, никакие это не шутки, подумала Ольга, разглядывая их лица — ожесточенные, исказившиеся, упрямые. Все было ясно: вряд ли под тираном, которому желают скорой смерти, подразумевался какой-то далекий иноземный монарх вроде турецкого султана… Значит, все продолжается. Значит, следует ждать выполнения намеченного плана, о котором она уже немало знала. Мундиры сразу четырех гвардейских полков… ага, еще и лейб-гвардии уланского… Офицеров не так уж много, всего, если считать и штатских, наберется дюжины три человек, но это еще не значит, что столь малая кучка не может быть опасной…