— Ну что же вы стоите? Разбойники сбежали, дорога свободна, можно и ехать…
Старинного сосуда, «штаб-квартиры» Джафара, нигде не было. И не было старой охотничьей баклажки, в которую она совсем недавно загнала жутковатое существо, обосновавшееся под мельничным колесом…
— Милостивый государь! — отрезал кавалергард. — Для дворянина подобные увертки, право же, неуместны! Я вам говорю чистейшим французским языком: поручик Крюков считает себя оскорбленным вашей эпиграммой и выбрал нас своими секундантами. — Он неприятно улыбнулся. — Разумеется, если вы считаете нужным идти на попятный… Правила вам, надо полагать, известны. Вам следует должным образом принести поручику Крюкову извинения, и, конечно же, не с глазу на глаз, а в обществе…
Она протянула другую руку к окну, сделала, что надлежало, — и створки распахнулись с тихим скрипом, свидетельствовавшим о нерадении прислуги: смазывать надо, родимые, не жалея маслица…
— Вы надо мной насмехаетесь? — спросил он тоскливо.
Турок послушно материализовался в двух шагах от нее, безмятежно улыбаясь, топорща усики в стрелочку, одним словом, не выказывая никаких признаков раскаяния.