— Порка розгами, — повернулся я к ней. — Шпицрутены. Сквозь строй в светлое будущее. Расстрел под барабанный бой. Всем понятно? А мы, с вашего позволения, в баню.
Грузовик без тента с толпой вооружённых людей в кузове и с ним БТР-70. Катят по улице неторопливо, остановились в крошечном скверике у какого-то памятника. Высыпали из кузова, спрыгнули с брони, затем из грузовика вытащили троих в военной форме, связанных. Это кто такие? Не «фармкоровские», форма самая обычная. «Вертухайская сотня», или как их ещё называть, которые за нашими преследователями таскались? Скорее всего, не думаю, что им кого-то из обороняющихся «атомщиков» удалось захватить, тут уже всё устоялось давно.
— Всем, наблюдаю семью, спрятались на чердаке, — тихо заговорил я в микрофон. — Взрослый, двое детей и неустановленное лицо. Оружия не наблюдаю. Попытаюсь войти в контакт. Шмель, подгоняй машину к воротам, встань за первым от въезда корпусом. Лёха, подтягивайся, страхуешь меня, цель — третий по счёту дом, с остатками зелёной краски, чердачное окно. Васька, выходишь со мной, страхуешь, но неявно, пугать не будем. Колонне подтянуться к лагерю.
— У них одна была. — Она показала в сторону висящих тел, одно из которых дергалось.
— Не, ну ты это серьёзно или как? — аж подскочил Ерёменко. — Они в этих местах цари, боги и воинские начальники, а ты их вертел. Как дело будем делать?
— Масса вариантов. Нам известна его база и примерно — схема поведения. Или снайперская засада, или, того лучше, минная. У них всего один выезд с хлебозавода на дорогу и с дороги один выезд на шоссе. Других маршрутов выдвижения нет, и в этом наша сила.