Он взял лупу и принялся разглядывать сквозь нее не одно какое-то украшение, а всю кучку, лежавшую на расстеленной материи…
— Никого там нет, — решительно сказала Татьяна. — Мельник там один, стоит, смотрит на запруду…
В течение следующего получаса она выслушала пространную, невероятно душещипательную историю несчастной девицы, оказавшейся здесь не по своей развращенности, а исключительно по воле жестокого рока и коварства окружающих, ступившей на кривую стезю порока. Там был и злодей-соблазнитель, циничным образом воспользовавшийся неопытностью благонравной девицы, и суровые родители, не способные проявить сострадание к случайно оступившемуся дитяти, и завистники-интриганы, окончательно столкнувшие на кривую дорожку нуждавшееся в поддержке и сочувствии беззащитное существо. Словом, классический набор слезливых сцен, показывавших, что Луиза, безусловно, знакома с французскими авантюрными романами, откуда и черпала душещипательные сцены и замысловатые интриги — прямо-таки пригоршнями. Ольга не мешала ей увлеченно врать — все равно нужно было как-то скоротать время. Потом она еще долго выслушивала жалобы на чертову француженку мадам Изабо, тираншу, грабительницу и скопидомку. Напоследок решительно отвергла недвусмысленные намеки насчет того, что господину корнету неплохо было бы взять девицу на содержание, коли уж он намеревается вести в Санкт-Петербурге светский образ жизни.
Теперь только она в полной мере осознала все происшедшее. И, проделав несколько замысловатых жестов пальцами опущенных рук, бочком-бочком стала отодвигаться в сторонку, назад, к тому месту, где меж рощицей и коноводами царской свиты тянулось широкое безлюдное поле. Гнедой очень скоро появился на ее призыв — и Ольга, взмыв в седло, двинулась прочь, сначала шагом, потом рысью и, наконец, галопом. Оставаться здесь далее ей было совершенно незачем: главное сделано, император остался жив, а значит, ничего из намеченного заговорщиками не произойдет. А корнету Белавинского гусарского полка следует побыстрее погрузиться в совершеннейшее небытие.
— Ваше величество… — пролепетал он в совершеннейшей растерянности, пытаясь вытянуться во фрунт. — Это так неожиданно…
Как уже вошло в обычай, корнет Ярчевский был встречен в доме Алексея Сергеевича с большим радушием — разве что пушки не палили по причине их совершеннейшего отсутствия да многочисленная дворня не высыпала навстречу по той же причине. Ограничилось все неизменным Семеном, весьма шустро распахнувшим дверь перед почетным гостем.