Ее уродливое каменное лицо вдруг напомнило Гарри виденный в доме Ксенофилиуса мраморный бюст Кандиды с ее нелепым головным убором, а потом статую в башне Когтеврана с каменной диадемой на беломраморных кудрях…
— Ты все еще сердишься на меня? — спросила Гермиона.
Оба посмотрели на серебряный меч. Украшенная рубинами рукоять поблескивала при свете Гермиониной волшебной палочки.
— Постойте! — вмешалась Беллатриса. — Всех, кроме… Кроме грязнокровки.
И вот Снегг снова стоит в директорском кабинете, а Финеас Найджелус торопливо возвращается в свой портрет.
Звяканье за дверью стало уже оглушительным. Поздно, слишком поздно…