— Какого черта ты не снял эту пакость, раньше чем соваться в воду? — пропыхтел Рон, размахивая крестражем, который покачивался взад-вперед, как на сеансе гипноза.
Крики Гермионы эхом отдавались от стен. Рон, всхлипывая, заколотил по стене кулаками. Гарри в отчаянии сорвал с шеи мешочек Хагрида и стал шарить в нем. Он вытащил снитч и встряхнул, сам не зная, на что надеется, но ничего не случилось. Он взмахнул сломанной волшебной палочкой с пером феникса — ни искры магии. Осколок зеркала, сверкнув, упал на пол — и Гарри увидел блеск ярчайшего голубого…
— Да, — сказал Гарри. — Это у вас не получилось. Существо за их спинами скулило и ныло. Гарри и Дамблдор дольше прежнего сидели в молчании. И в эти долгие минуты до Гарри медленно, как мягко падающий снег, доходило осознание следующего шага.
Пассажиры с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой. Сквозь окружающий шум до Гарри донесся голос Альбуса — его сыновья продолжали спор, начатый в машине.
— Дары, эти Дары, — пробормотал Дамблдор. — Греза отчаявшегося человека!
Он вышел из гостиной, открыл входную дверь, но Дадли так и стоял на месте, да и тетя Петунья, сделав несколько неуверенных шагов, тоже остановилась.