— В самом деле, Мишель запаздывает, — забеспокоилась Мартина. — Пойду посмотрю.
— Знаю, но что из этого? Пушек у нас все равно нет.
Настроение у всех было приподнятое: все были счастливы избавиться наконец от гидр. Железнодорожная ветка удлинялась с каждым днем. Сначала был отвоеван двадцатый километр, потом тридцатый, потом сороковой. На крайней точке железнодорожного пути выросла целая деревушка-крепость, которая двигалась вперед вместе с дорогой.
Мы вошли в подземелье. Керосиновая лампа тускло освещала стены. Мадлена Дюшер, очень бледная, сидела в углу.
— Не тревожься! На этой планете у тебя еще будет возможность оказать мне подобную же услугу.
— Мне хотелось еще сказать… Ида Хоннегер… она сделала все, что могла, чтобы вас предупредить.