— Мне было хорошо, — сказал он. — Неожиданно, но приятно.
Мартин Вангер наклонился, сунул руку Микаэлю под подбородок и приподнял голову так, что их взгляды встретились.
Лисбет Саландер ничего не ответила, но бдительно следила за тем, как он осматривает руль и пробует регулятор газа. Ей не нравилось, когда кто-нибудь прикасался к ее вещам. Потом она увидела его наивную, мальчишескую улыбку и сочла, что за эту улыбку ему можно простить все. Большинство байкеров обычно лишь фыркали при виде ее стодвадцатипятикубового «кавасаки».
— Харриет Вангер рассуждала так же, — сказал Микаэль. — Хорошо. Следующая.
— Правильно. Мы внезапно сделали сенсационное открытие. У нас появился источник, deep throat в окружении Веннерстрёма. Он буквально до смерти боялся, и нам приходилось встречаться с ним в анонимных гостиничных номерах. От него мы узнали, что деньги от аферы с «Миносом» использовались для торговли оружием во время войны в Югославии. Веннерстрём проворачивал дела с усташами. И мало того, в качестве доказательства источник предоставил нам копии письменных документов.
Когда ее спрашивали, почему прошлогоднее разоблачение Веннерстрёма обернулось таким фиаско, она напускала еще большую таинственность. Эрика никогда не лгала, но, возможно, не всегда говорила всю правду. Не для печати, когда у нее не держали перед носом микрофон, она отпустила несколько загадочных реплик, которые, если сложить их воедино, приводили к слишком поспешным выводам. В результате родился слух, быстро разросшийся до колоссальных масштабов, согласно которому Микаэль Блумквист не стал защищаться в суде и добровольно пошел на тюремное наказание и крупный штраф, поскольку иначе его документы неизбежно привели бы к раскрытию источника. Его сравнивали с известными американскими коллегами, предпочитавшими попасть в тюрьму, но не раскрыть источник информации, и описывали как героя, в настолько лестных выражениях, что он смущался. Однако опровергать это недоразумение в данный момент не стоило.