Он лежал у края лабиринта и видел трибуны, возвышающиеся над ним, силуэты людей на их фоне, звёзды в небе.
Поскольку обычно сверкающая чистотой гостиная была сейчас покрыта золой и обломками кирпича, это замечание не было встречено четой Дёрсли с особой теплотой. Лицо дяди Вернона опять побагровело, а тётя Петуния снова прикусила язык. Но, похоже, страх в них перевесил желание сказать что-нибудь резкое.
Гарри прислушался. Из темноты до них доносился странный и жуткий грохот, — приглушённое громыхание и звук свистящего воздуха — как будто по берегу реки в их направлении двигался огромный пылесос.
До него доходило, что что-то было не так. Снаружи теперь доносились уже совсем другие звуки. Пение прекратилось. Теперь он слышал крики и топот бега. Он слез вниз и потянулся за одеждой, но мистер Уизли, который уже натянул джинсы прямо поверх пижамных штанов, сказал: — Нет времени, Гарри… бери куртку и выходи… быстро!
— Рон, можно мы одолжим Пигвиджена? — спросил Джордж.
Когда он произнёс слово «Чемпионы», ученики, и без того внимательно слушающие его, ещё пуще навострили уши. Дамблдор, вероятно, заметил, что зал внезапно замер, потому что он улыбнулся и сказал: — Внесите, пожалуйста, сундук, мистер Филч.